Румынская щука – чем отличается от нашей?

В самый пик июльской жары мне довелось провести несколько дней в дельте Дуная – месте не менее уникальном, чем дельта Волги, только гораздо менее известном нашим рыболовам. Именно в последнем обстоятельстве и сосредоточена львиная доля привлекательности этого уголка Румынии.

Дельта Дуная – как легко увидеть, взглянув на карту, – поделена между двумя государствами – Румынией и Украиной. При этом Украине принадлежит существенно меньшая ее часть – самый север, включая городок Вилково. Но то главное, из-за чего нами был выбран румынский сектор дельты, не имело ничего общего с соотношением территорий. Просто на Украине, что несложно было выяснить, к водоемам и их обитателям относятся примерно также, как у нас. Если вам доводилось бывать в дельте Волги, то, думаю, нет необходимости говорить о масштабах процветающего там браконьерства. Примерно также, как нам объяснили, обстоят дела и на украинском Дунае. Население румынской части дельты тоже не безгрешно, но говорить о массовом убиении рыбы местными браконьерами не приходится.

Кстати, о населении. Мы с вами свыклись с мыслью, что по-русски говорят только в России, да в экс советских республиках. Румыния, как известно, никогда в состав СССР не входило. Тем неожиданнее и приятнее было услышать здесь русскую речь!

Выяснилось, что очень значительную долю населения дельты составляет этнические русские – липоване. Лет триста назад, когда в России начались массовые гонения староверов, часть из них подалась на восток, часть, и липоване в их числе, – на запад. Они сохранили язык и многие обычаи времен петровской Руси. Люди они очень порядочные и обязательные. Нас это интересовало уже хотя бы потому, что штат егерей в дельте Дуная укомплектован в основном липованами. Очень разительный, скажу вам, контраст с дельтой Волги, где в роли егерей зачастую выступает местная пьянь

Наша поездка в дельту Дуная носила характер предварительного знакомства, поэтому два-три дня, проведенных в этом краю, не позволяют судить и о десяти процентах его рыболовного потенциала. К тому же, дело было в самое-самое пекло, когда температура воздуха подползала вплотную к сорокаградусной отметке. Тем не менее та цель, которую мы себе наметили, была достигнута.

По предварительной информации, в озерах, коих в дельте великое множество, хорошо ловилась щука. Утром и вечером – каждый день она клевала на разнообразные спиннинговые приманки, рассчитанные на ловлю среди травы. Потому и настроились мы в первую очередь на щуку – благо опыта ловли в схожих условиях нам было не занимать. Хотелось выяснить, чем же все-таки румынская щука принципиально отличается в своем поведении от нашей.

Водоем, на котором предстояло ловить, представлял собою “жабовник” до километра в поперечнике с глубинами метров до полутора. Более двух месяцев в округе не было дождей, да и вообще в бассейне Дуная с водой этим летом ощущаются проблемы, потому уровень во всех связанных водоемах упал до очень низкой отметки.

Как следствие, до половины площади поверхности озера было покрыто разнообразной растительностью – от лилий до тянущихся нитчатых водорослей. Одним словом, легкой рыбалки ожидать не приходилось. Здесь и приманки нужны специальные, и техника – соответствующая.

Меня ловля в “жабовнике”, как принято говорить, “прикалывает”, то есть я нахожу в ней особый интерес. Почти все происходит на виду – и сама поклевка, и многочисленные холостые выходы щуки за приманкой. Моим попутчикам из Молдавии, судя по их реакции, такая рыбалка тоже было по душе.

Местный старший егерь по имени Виктор не без оснований имел репутацию грамотного спиннингиста. В первый вечерний выезд он легко поймал более полудюжины щук. Я тогда этого не видел, но люди, ловившие с Виктором в одной лодке, пояснили, что и как он делал.

Во-первых, в качестве приманки у Виктора выступала исключительно колебалка – широкая, но из тонкого металла. На переднее колечко он обязательно ставил дополнительный двойник или тройник, а к основному тройнику добавлял красный пластмассовый хвостик. Цвет блесны Виктор предпочитал золотистый, но и белый на крайний случай тоже допускал. Все остальные варианты, по его опыту и глубокому убеждению, работали хуже.

Особых оснований не доверять мнению Виктора у нас не было – ведь ловил он в подобных условиях не первый раз, и неизменно с высоким результатом. У меня, правда, были определенные сомнения касательно цветовых пристрастий щуки, да и колебалка с двумя тройниками представлялась для сильно заросшего “жабовника” не самым удачным выбором.

По технике и тактике у Виктора было все подчинено одной схеме: короткие точные забросы – вплотную к траве, не более пяти-семи с одной точки, затем перемещение метров на пятьдесят, опять несколько коротких забросов и т. д. Такая схема увязывалась с используемой приманкой: при двух открытых тройниках бросать вдаль – через несколько преград в виде непролазной травы – не было никакого смысла.

Тем временем я пытался приспособиться к условиям румынского «болота», не обращая особого внимания на то, как ловят и призывают ловить местные. Мне казалось, что я досконально знаю рыбалку в подобных водоемах, но все же обнаружил для себя немало принципиально нового.

Во-первых, что странно, категорически не работали вертушки. Там, где их можно было провести, я вправе был ожидать поклевок, однако, кроме пары невнятных окуневых тычков, так нечего и не добился.

Что было еще более странным, рыба полностью игнорировала спиннер-бейт. Доходило до того, что с помощью какой-то другой приманки я «раздрачивал» щуку (она себя обнаруживала и при повторном забросе с очень большой вероятностью атаковала приманку), но на спиннер-бейт реагировать вчистую отказывалась.

Я специально взял в Румынию и джерк-бейтовую снасть, поскольку условия, по предварительной информации были самые подходящие, но очень низкий уровень воды внес свои коррективы. Протащить джерк-бейт через травянистые дебри оказалось делом почти безнадежным – все же этот вид ловли требует хотя бы полуметрового чистого слоя воды. В итоге на джерк-бейт я поймал-таки «дежурный хвостик» – весом слегка за двушник – и далее этой снастью уже не пользовался. Хотя по нормальной воде, уверен, на джерк-бейт здесь можно было бы надрать щуки в немалом количестве.

Работали у меня по сути только три приманки. Это Rapala Minnow Spoon, глиссер и колебалка с поролоновой незацепляйкой вместо тройника.

Поймал больше всего на Minnow Spoon, но и ловил на нее по времени дольше. Эта незацепляйка большей частью без проблем проходила сквозь заросли кувшинок, и щука относилась к ней очень даже положительно. Бывало, что попадалась она далеко не с первой попытки.

Очень характерна такая картина. Приманка летит за несколько рядов кувшинок. На проводке в местах с открытой водой даем ей немного заглубиться, замедляя подмотку, а при подходе к «лопухам» – ускоряем и выводим на поверхность. Очень много поклевок бывает в тот момент, когда приманка уже почти вылезает на листья кувшинок. Щука, которая идет за ней, решается на атаку, когда видит, что добыча вот-вот ускользнет.

Если щука не засекается с первого раза, то на последующих нескольких забросах все повторяется – пока рыба не сядет на крючок, или ей это просто не надоест.

Глиссер по проходимости превосходит Minnow Spoon. Но по числу поклевок на открытой воде он ей уступает. Поэтому выбор между этими двумя приманками я делал в строгом соответствии с особенностями каждой конкретной точки: меньше травы – Minnow Spoon, больше – глиссер. Таким образом, эти приманки оказались как бы взаимодополняющими.

Но самой “пролезаемой” стала колебалка с поролоновой незацепляйкой вместо тройника. Ее можно было швырять почти куда угодно и на большое расстояние. Число поклевок было просто неимоверным. Щуки – это было видно – бросались на эту приманку по несколько штук с разных сторон, только вот процент реализации этих поклевок был весьма низким. Однако колебалка с поролонкой позволяла охотиться на ту щуку, которую достать иным способом не представлялось возможным.

К концу второго дня нашей рыбалки на “жабовнике” стало заметно, что щуку мы заметно прорядили. Отпускать рыбу в этих местах не принято, и мы отдавали ее егерям-липованам, для которых вырученные за рыбу деньги становились очень заметным дополнением к скромному жалованью. А поймали щуки очень изрядно, и потому даже в столь богатой на рыбу акватории стал проявляться “синдром выбитости”. По опыту хорошо известно, что в такой ситуации следует переходить на ловлю в тех местах акватории, где до того не ловили – в силу неудобства, большей частью.

И вот тут-то Виктор со своей «колючей» колебалкой оказался в откровенном ауте – на «удобных» точках, где он привык ловить, щуки уже почти не было, а в «неудобных» с его приманкой делать было нечего. Кончилось все тем, что он очень внимательно исследовать все наши незацепляйки. Могу с уверенностью предположить, что в ближайшее время, кроме увешанных тройниками колебалок, у местных егерей-спиннингистов появятся и другие приманки.

Тем же, кто вознамерится приехать в эти края (по деньгам это, кстати, не дороже, чем тур на среднюю базу дельты Волги) могу порекомендовать прихватить с собой самые разные приманки, поскольку в дельте Дуная возможна и совсем другая рыбалка – это и джиг в ямах и протоках (особенно весной и осенью), и жерех, которого здесь много, но распределен он по времени и пространству очень неравномерно.

Касательно дунайского жереха могу воспроизвести рассказ Карла Крамрайтера – нынешнего хозяина фирмы «Байрон». Много лет назад он вместе со своим отцом ловил в дельте. Вдруг на отцовскую блесну сел монстроподобный жерех. Вываживание длилось долго, но вот в один момент из-за поворота вылетел катер с мощным мотором и прошелся винтом точь-в-точь по рыбе.

Голова жереха с частью тела весила около 4 кг. Та часть, которую отрубило винтом, должна была весить раза в полтора-два больше. Все это похоже на сказку, но вот Карл Крамрайтер, уверяю вас, не очень похож на Ганса-Христиана Андерсена.